"Ну, раздевайся": как мужчины становятся жертвами сексуального насилия

Жертвами сексуального насилия по статистике чаще становятся женщины, однако мужчины также не защищены от этого риска. При этом в обществе эта проблема практически не обсуждается и многими не воспринимается всерьез.

Корреспондент Би-би-си поговорила с двумя участниками истории одного травматичного сексуального опыта, чтобы разобраться, как такое происходит и как воспринимается обеими сторонами, а также с экспертами, помогающими бороться с насилием в России.

"Братан, на твоем месте любой позавидует"

Летом 2015 года, на каникулах между 10 и 11 классом, Андрей начал делать первые шаги в профессии, о которой давно мечтал. Поначалу он брался за небольшой фриланс - и воспринимал это как "приключение". Работать с людьми старше себя ему очень нравилось.

Как-то вечером он столкнулся с новыми коллегами в баре. Одна из них, Катя, предложила подсесть к ним за столик. Полноценно знакомы они толком не были, только несколько раз виделись мельком. В какой-то момент Катя начала флиртовать: "Я уже подвыпивший, она сама подвыпившая, и я писал панические сообщения другу: "О господи, она хватает меня за задницу, что мне делать", - вспоминает Андрей. - И мне чувак пишет: "Релакс, вообще зашибись все". Потом она меня начала целовать. Мы договорились встретиться на следующий день, меня посадили в такси, которое было не моим такси, и я пешком шел до дома, очень довольный".

На следующий день Катя с подругой зашли за Андреем на работу, подождали несколько часов, пока он закончит, после чего они втроем отправились гулять. К удивлению Андрея, вскоре оказалось, что они идут к Кате домой. По дороге зашли в магазин за алкоголем. Все это время, как рассказывает молодой человек, шел неприкрытый флирт, который он сам воспринимал пассивно: "Я был настолько уставший, что whatever - мне было интересно, было забавно". Дома подруга пошла на кухню готовить, Андрей перебирал книжки, а Катя периодически подходила и просила ее поцеловать, "постепенно все более и более раздетая". Так, по воспоминаниям Андрея, продолжалось час-полтора, пока Катя не зашла в комнату уже в халате, "практически голая", и не сказала: "Ну, раздевайся".

Дальше вечер по воспоминаниям Андрея выглядел так: "Я офигел. И испугался, потому что был уже очень-очень-очень пьян. Очень сильно испугался. Ну и разделся - что мне еще оставалось делать. Я сел, и меня связали, привязали к стулу. Прям тупо привязали. Я полностью был ошарашен. Катя эта разделась, и девушка вторая разделась. Ну, и я возбудился, конечно, потому что, во-первых, испугался, во-вторых, действительно возбудился, но при этом вообще потерял контроль. Вот эта Катя начала мне делать минет, и я вообще перестал понимать, что происходит. Потом, когда минут 10 прошло, меня почему-то били плеткой еще".

В какой-то момент его развязали. По словам Андрея, он "уже ничего не мог делать, кроме как то, что они скажут". Следующие два часа - для юноши они "длились как десять дней" - Андрей и две девушки "занимались очень странным сексом": "Ну как "мы занимались" - меня занимали - потому что пока подруга что-то делала, Катя, и что, как я впоследствии понял, было самое жесткое, нашептывала на ухо, что вот, я твоя мамочка, я тебя делаю взрослым. В какой-то момент я попросил подругу уйти, она ушла. Закончился весь процесс, они ушли в другую комнату, я лежал полностью опустошенный, потом встал умыться".

Андрей говорит, что его упрашивали остаться, но он не мог: ему было 17 лет, и до этого он всегда ночевал дома. (Родителям об инциденте он ничего позже не рассказывал.)

"Мне дали бутылку воды, снарядили в такси - типа "ну, бывай". Пока добирался до дома, даже не помню, какое у меня было состояние, я вроде плакал, вроде нет, я не чувствовал почти ничего, звонил своим друзьям, которым рассказывал, что со мной произошло, в панике, и ребята по большей части говорили: "Тебе повезло, чувак. Братан, на твоем месте любой позавидует, вообще зашибись".

1 из 6

Западные организации, помогающие жертвам насилия, приводят статистику: один из шести мужчин на протяжении жизни сталкивается с "нежеланными сексуальными контактами". Это данные американского Национального центра по борьбе с сексуальным насилием. Они основаны на исследовании статистики за три года (2010-2012) и включают в себя и изнасилования мужчин, и домогательства, и иной травматичный сексуальный опыт с участием людей любого пола, пережитый в любом возрасте.

И мужчины, и женщины чаще всего сталкиваются с агрессией со стороны мужчин. При этом у женщин риск стать жертвой изнасилования в пятнадцать раз выше. Однако обратные случаи также бывают.

Издание "New York Times" в 2012 году приводило данные, что каждый 21-й мужчина либо испытывал принуждение к проникающему сексу, обычно со стороны женщины, либо был жертвой попытки изнасилования, либо получал оральный секс без собственного на то желания. Практически все эксперты уточняют, что цифры в реальности наверняка выше, так как пострадавшие мужчины крайне редко обращаются в полицию или даже жалуются друзьям.

Рассказы от первого лица о пережитом насилии встречаются еще реже. Один из примеров - история Джеймса Ландрита: в двадцать лет он напился в баре со случайной знакомой, после чего очнулся в мотеле, когда девушка уже была сверху. Когда он попытался высвободиться, девушка заявила, что беременна, и если Ландрит будет сопротивляться, он может нанести вред ребенку; после того как все закончилось, знакомая попросила подбросить ее на машине до дома. В полицию Ландрит не обращался: по словам мужчины, он решил списать все на то, что ему попалась "чокнутая", и поскорее забыть об инциденте. Ландрит утверждает, что испытывал психологические последствия всю жизнь, однако признать травму и обратиться к психотерапевту решился только в зрелом возрасте, почти двадцать лет спустя.

И Джеймс Ландрит, и Андрей упоминают, что непосредственно в момент сексуального акта испытывали возбуждение. Однако сайты поддержки пережившим насилие специально уточняют, что сами по себе эрекция и даже оргазм не подразумевают согласия: "Эрекция и эякуляция - физиологические реакции, которые могут быть вызваны просто физическим контактом или даже состоянием сильного стресса. Сами по себе эти реакции не подразумевают, что вы хотели или получали удовольствие от нападения".

В России какая-либо статистика насилия над мужчинами отсутствует вовсе. По приблизительной оценке психолога центра "Сестры" Надежды Замотаевой, обращения от мужчин - это 1-2% от общего числа звонков. При этом она уточняет, что в основном мужчины переживают насилие в юном возрасте и от рук взрослых мужчин. По словам директора центра "Насилию.нет" Анны Ривиной - некоммерческая организация была создана в 2015 году с целью борьбы с домашним насилием - к ним поступали лишь единичные обращения от мужчин, столкнувшихся с насилием - либо гомосексуальным, либо со стороны родственников. Психолог Ирина Чей, открывшая в 2018 году Кризисный центр для мужчин, рассказывает, что в ее практике было лишь одно обращение, когда мужчина занимался сексом с женщиной против своего желания, только лишь для того, чтобы она от него с его слов "отстала и стала спокойнее".

Сама идея насилия женщины над мужчиной при этом кажется дикой и нелепой многим - в том числе самим мужчинам. По словам Анны Ривиной, "проблема не только в том, что эта тема табуирована и что это, грубо говоря, еще и вопрос физической силы - насколько мужчина может позволить себе не попасть в такую ситуацию, но и в том, что у нас мужчины привыкли, что они всегда должны хотеть секса. И общество им это навязывает, и сами они себя таким образом программируют - "побольше, побольше, неважно какого, но пусть будет". Она добавляет, что одно из возможных следствий этого - что мужчины "себя сами могут перестраивать на то, что все классно, все здорово, и в этом нет никакого негативного контекста".

"Я хочу, чтобы у него был особенный вечер"

Кате тогда было 23 года. Ее воспоминания о том вечере полностью совпадают с рассказом Андрея в фактах - они действительно были почти незнакомы, это действительно был их первый секс, были и подруга, и связывание, и плетка - но оценки случившегося кардинально расходятся.

По словам девушки, ее предыдущие партнеры были "раскованы и заинтересованы в разнообразии постельных практик", поэтому ей "хотелось выяснить, что Андрею нравится и чего он хотел бы вне стандартных рамок". При этом никакого разговора о предпочтениях не было, признается она: "Так как он в тот момент был довольно стеснительным и прямо на такие темы не стремился разговаривать, я решила пойти опытным путем. Возможно, весь мой предыдущий опыт убедил меня в том, что спонтанность в сексе - хорошее качество".

"Ситуация была такая: я, моя привлекательная подруга, Андрей. Мы все провели вместе вечер - с явными намеками на продолжение, которое, разумеется, последовало. Во всем этом фигурировали поверхностные (это очень важный момент!) элементы БДСМ: связывание и стек. Никакого насилия и пыток, никакой фиксации, из которой невозможно выбраться, никаких избиений, удушения, синяков, ран, шрамов от ударов, никакого грубого принуждения - абсолютно ничего, что противоречило бы здравому смыслу. Мы обе были абсолютно настроены на то, чтобы доставить ему удовольствие - по сути, мы изначально договорились, что это будет про него, а не про нас. Когда я попросила свою подругу присоединиться, я прямым текстом сказала ей: "Я хочу, чтобы у него был особенный вечер". Реакция на нас у него была; оргазм тоже - как минимум, раз".

Девушку не смутило, что Андрей отреагировал на происходящее, по ее собственной формулировке, "эмоционально": "Я с таким раньше сталкивалась, после секса, особенно, когда человек пережил избыток впечатлений, он может испытывать катарсис. Не только мои партнеры - и я сама иногда плачу после секса, причем навзрыд; это не говорит ровно ни о чем, кроме психологической разрядки и гормонального колебания. Поэтому мы постарались успокоить его и вызвали ему такси, чтобы он вернулся домой".

Чуть позже - Катя не помнит точно, той же ночью или на следующий день - "выяснилось, что для Андрея это был неприятный опыт": "Меня это поставило в тупик: в конце концов, можно было в любой момент сказать "нет" или "давайте обойдемся без этого, я хочу по-другому". Мы - две девушки, а не маньяки с бензопилами, которые приковывают жертв к кровати и не позволяют возразить или уйти. Положительную реакцию на наши действия мы обе видели, на неправильность наших действий ничто не намекало; тем не менее, я извинилась за произошедшее, и мы договорились, что ничего подобного впредь не произойдет".

Отложенная травма

Где-то через полгода после инцидента, по рассказам Андрея, ему стали постоянно сниться кошмары, как будто его связывают девушки, что-то шепчут на ухо, после чего он начинает задыхаться (в реальной жизни у него астма) и "рассыпается на части". При этом поначалу он не думал об этом как о последствиях травмы.

Вечер с Катей и ее подругой для Андрея не был первым сексуальным опытом. Поэтому под влиянием друзей он решил считать, что "это круто и это класс, и нужно просто смириться". В первый день было "тяжело убеждать себя в том, что я этого хотел", вспоминает юноша. Но еще через день "вообще нормально было - я расслабился и принял все".

Вскоре Андрею нужно было уехать на месяц, а по возвращении у них с Катей начался, по формулировке девушки, "комфортный недолгий роман". По словам Андрея, они "встречались недели две очень хорошо, не упоминая вообще о том, что произошло". (Вторую участницу секса втроем Андрей больше никогда не видел.) Через пару недель Катя "просто исчезла" - сейчас девушка объясняет это тем, что у нее "из-за посторонних событий был очень сильный нервный срыв и было совершенно не до отношений".

Тогда Андрей постарался от всего произошедшего отключиться: "К тому же последний класс в школе был". Получалось не очень - помимо кошмаров переживания мешали повседневной жизни: как рассказывает молодой человек, он одновременно испытывал желание успокоиться и обо всем забыть, надежду вернуть отношения, а также сильную злость. Еще через какое-то время он начал подходить к мысли, что с ним произошло "что-то не то".

С точки зрения специалистов, отсроченное во времени осознание травмы - абсолютно нормальный механизм. "Травматическое событие, его последствия наступают сразу, а вот осознание произошедшего может прийти после какого-то времени. Это связано и с личностью пострадавших, и с периодами переживания травмы, первые из них это шок и отрицание, когда человек "убеждает" себя что ничего страшного не произошло", - объясняет психолог центра "Сестры" Надежда Замотаева. "Очевидно, что у людей совершенно по-разному организм и мозг реагируют на стресс, на опасность, - объясняет Анна Ривина. - Кто-то вообще в себе все хранит и только через годы его может этим накрыть".

Однако как раз их короткий роман, а также тот факт, что Андрей сам долго не считал случившееся насилием, воспринимается Катей как доказательство, что никакого насилия не было: "Мы некоторое время встречались, с удовольствием занимались сексом и вообще не возвращались к этой теме - она всплыла потом, уже после нашего расставания, которое случилось по моей инициативе, и в новых интерпретациях я превратилась фактически в абьюзера. Я не согласна с такой трактовкой". По мнению девушки, превращение ее в "абсолютное чудовище" - это следствие переосмысления ситуации после инициированного ею разрыва.

При этом Катя не настаивает, что была права, и наоборот, несколько раз во время разговора объясняет, что совершила ошибку: "Чему я научилась, обжегшись на этом опыте? Тому, что не стоит добавлять новшеств в отношения с партнером, которого еще толком не успел изучить. Тому, что не стоит так уж смело предполагать за партнера, какие у него могут быть фантазии".

И еще раз: "Была ли лично я тогда дурой? Была. Сделала ли я ошибку? Сделала, и энное количество времени уже за нее расплачиваюсь - своими нервами и репутацией. Повторила бы я такое? Нет, не повторила бы. Извинилась ли я? Уже много раз, и мы эту ситуацию обсудили и проработали".

Летом 2016-го Андрей и Катя впервые обстоятельно поговорили о произошедшем, и девушка попросила у него прощения. Но, по словам молодого человека, совсем не так, как он ожидал - "не что она неправильно поступила, а что я неправильно понял".

Весной 2017 года, когда у Андрея начался новый роман, и переживания по поводу инцидента стали мешать - "было страшно и странно, и прежде всего стыдно за то, что я продолжаю переживать, даже будучи в отношениях", - он решил обратиться к психотерапевту.

Кризисные центры

"Проблемой насилия над мужчинами никто не занимается и никто не говорит об этой проблеме", - объясняет психолог Ирина Чей. Вместе с коллегой Дианой Семеновой они открыли весной 2018 года в Петербурге первый Кризисный центр для мужчин-жертв насилия.

В России есть центры реабилитации бывших заключенных, помощи бездомным и даже мужчинам-агрессорам, есть "папа-группы" - занятия для отцов. Кризисный центр для мужчин в Сыктывкаре работает уже больше десяти лет, там помогают бездомным и освободившимся из колоний с восстановлением социальных связей, но, как объясняет его директор, мужчины, пострадавшие от любого насилия, "не обращались ни разу".

По словам Ирины Чей, идея создать первый в России центр именно для мужчин-жертв насилия появилась, когда они с Дианой обсуждали частную практику и работу в разных некоммерческих организациях, в том числе в кризисном центре для женщин - туда тоже обращались мужчины, и их было невозможно перенаправить в какую-нибудь профильную организацию.

Центр открылся на грант Еврокомиссии. Костяк - три человека и пул психологов, которых Ирина и Диана привлекают по мере необходимости в зависимости от района, где проходит консультация, и темы обращения. Помощь предлагают столкнувшимся с любым видом насилия: физическим (в том числе "случайным" - это, например, попасться кому-то под горячую руку в драке на улице), сексуальным, партнерским. Есть обращения от мужчин, пострадавших в тюрьме или армии, и от мужчин, пострадавших от сексуального насилия, когда авторами насилия были мужчины. Сейчас, по словам Ирины Чей, преобладают обращения мужчин, столкнувшихся с насилием в отношениях с девушками и женами.

Всего каждому обратившемуся доступны пять бесплатных сессий с психологами, получить которые можно лично в Петербурге, по скайпу или по переписке. Пока, по словам создательниц, к ним обращаются один-два человека в неделю. Всего с конца марта обратился 51 человек.

При этом, как объясняют создательницы центра, насилие над мужчинами в России по сути невидимо - в том числе и для самих мужчин. "Нам пишет мужчина: вот, жена делает то-то и то-то, но я не знаю, по вашей теме это или нет? - объясняет Ирина Чей. - При этом он перечисляет все виды насилия, которые могут быть в отношениях, описывая симптомы психологической травмы: навязчивые мысли, учащенное сердцебиение, напряжение в разных частях тела, чувство вины и стыда".

Поэтому, как говорит Диана Семенова, помимо непосредственной помощи жертвам, глобальная задача центра - открытие проблемы для общества, чтобы мужчины могли более спокойно и открыто обращаться за поддержкой.

По мнению всех экспертов, для этого прежде всего надо уходить от культуры мачизма. "Важно бороться с гендерными стереотипами, токсичной "мужественностью" и культом силы, представлением об агрессии как обязательном качестве "настоящего мужчины", - объясняет психолог центра "Сестры" Надежда Замотаева. - Если этого не будет, не будет и необходимости притворяться, что проблем нет, мужчинам проще будет рассказать о пережитом, а у насильников не будет возможности оставаться безнаказанными".

"Насилие со странными переменными"

После того как кошмары снились ежедневно в течение месяца или двух, Андрей решил попробовать справиться с эмоциями с помощью друзей-художников. Он в буквальном смысле попросил их нарисовать его сны: так в "Инстаграме" появился анонимный арт-проект о пережитом насилии. Летом 2016 года его друг дал ссылку на проект в "Фейсбуке" в рамках флэшмоба #янебоюсьсказать, после чего, с иронией вспоминает Андрей, "он получил свои 20 лайков. И один комментарий".

Незаметность своей истории Андрей объясняет не только авангардной формой рассказа, но и тем, что в мейнстримном информационном пространстве мужчина обычно выступает не жертвой, а "автором травмы". Даже когда речь идет о насилии над самими мужчинами - как, например, в случае Кевина Спейси, "эти уникальные случаи все равно про систему, где мужчина - насильник", - объясняет Андрей. (Исключения - иски охранников Мэрайи Кэри и Бритни Спирс с обвинениями в харассменте - Би-би-си).

По мнению Андрея, даже в рамках флэшмобов #янебоюсьсказать и #metoo насилие делится на условно "нормальное", которое подвергается осмыслению, и условно "ненормальное", о котором просто не говорят.

"В рамках "ненормального" оказался и мой случай, потому что заведомо по канонам я типа сильнее, я насильник, а человек, который со мной это сделал - обычная жертва по классическому нарративу, - объясняет он. - И я начал осознавать, что, возможно, есть много мужчин, у которых были токсичные отношения, был неприятный сексуальный опыт, было подчинение, которого они не хотели, у которых не спрашивали, что они хотят в принципе. Но культура, причем либеральная особенно, не дает возможности обладателям историй насилия со странными переменными - вызывающе странными переменными - почувствовать себя частью контекста. А дает почувствовать: "Ну и *** [сам разбирайся] с этим". Просто живи с этим, мирись, справляйся".

Сейчас Андрей решил сделать новый арт-проект, который мог бы доступным языком "запустить разговор о насилии - не над женщинами, не над геями, не над другими меньшинствами, а насилии как о общечеловеческой проблеме". Для этого он обратился за поддержкой в "Насилию.нет".

В планах директора "Насилию.нет" Анны Ривиной - когда-нибудь открыть и в Москве кризисный центр для мужчин: "Наш проект, безусловно, ориентирован на основную уязвимую группу - это женщины, но нужно понимать два ключевых момента. Первый: что все-таки в единичных случаях насилию подвергаются мужчины, и мы не должны забывать об этом. А второй - важно говорить о том, что мужчинам тоже может быть страшно, они тоже могут не чувствовать себя в безопасности, важно строить диалог, что насилие нужно всем вместе искоренять".

В последний раз Андрей и Катя встретились в апреле 2018 года на публичном мероприятии и еще раз обсудили произошедшее. Андрей счел, что Катя до сих пор не видит в нем ничего плохого: "Меня это просто поразило. Что-то, что с моей стороны ужасное травмирующее и о чем я думаю практически ежедневно на протяжении трех лет, как благодеяние воспринимается автором травмы. Чисто по-человечески так не должно быть. Люди, которые такое допускают, не люди какие-то. Я прочел прошлым летом "К востоку от Эдема" Стейнбека, и это моя самая любимая книжка, еще и потому что там очень хорошо показан человек, который может быть милый, красивый, самый лучший снаружи, а внутри не человек это".

Катя после встречи сделала другие выводы: "Стало ясно, что я вызвала у человека эмоциональную зависимость, которая длится до сих пор. Я сказала ему и всегда готова повторить: я очень тепло и ласково к нему отношусь, и готова помочь ему, если ему потребуется помощь. Он это знает, и он извинился за то, что в своей художественной трактовке превратил меня в такую - скажем откровенно - полную суку. Это были здоровые отношения с одним неудачным опытом, и мне сейчас хочется уже только одного - чтобы об этом наконец перестали говорить".

Я спрашиваю Катю: "Что будет, если ситуацию перевернуть и представить, что мужчина рассказывает про первый секс с малознакомой девушкой "я позвал друга, чтобы сделать ей особенный вечер, были поверхностные элементы бдсм «...» потом постарались успокоить и вызвали такси" - что изменится?"

Девушка отвечает долгим монологом: "Абсолютно любой расклад может выглядеть плохо вне зависимости от пола действующих лиц", "Пользоваться слабостями других людей, унижать их, причинять им боль - неважно, психологическую или физическую - это плохо, мы все это знаем, это прописная истина. Ситуация "я пережил травматический опыт, мы обсудили это, пришли к консенсусу и продолжили встречаться и спать друг с другом, а потом расстались, и поэтому я демонизирую своего бывшего партнера" - немножко другое", "Для некоторых оральный секс может быть неприемлем, а кто-то использует свечной воск", "Я искренне уверена, что все взрослые адекватные люди, которые хотят секса и знают, что это такое, способны его модерировать".

Потом - после паузы - добавляет: "Это все упирается в концепт согласия. Я жила со старым ("если я показываю, что всем довольна, то это ок, если я прошу прекратить - значит, что-то не ок"), а Андрей, видимо, живет с новым, более современным, где согласие формулируется более четко". По словам девушки, она периодически читает публикации на эту тему, "и это ужасно сложная вещь": "Я поняла, что повела себя тогда как страшный ретроград - придумаю-ка я этакую спонтанную фантазию, и всем понравится. Одному участнику не понравилось, следовательно, я совершила ошибку - и с того момента мне пришлось переосмыслить концепт согласия. Вне зависимости от пола и количества участников процесса это буквально единственная вещь, которую они должны видеть совершенно одинаково. И очень жаль, что я тогда этого не понимала".

Проект Андрея при поддержке "Насилию.нет" должен запуститься осенью. "У меня есть огромное желание передать историю, как я справляюсь, таким образом, чтобы это могло помочь не только мужчинам, но мужчинам в том числе - потому что это понятная для меня группа, про которую не говорят. Как с этим справиться и не стыдиться, как не пытаться найти в насилии смысл, как бы тяжело это ни было - прекратить искать смысл. Ведь смысл найти очень хочется. Типа "почему это со мной произошло"? Один вечер и все, жизнь совсем другая стала. Бывает даже короче".